О пульт! Как много в этом звука!
Дмитрий Колесник,
инженер, звукорежиссер
Эталон аналогового студийного пульта, SSL SL 4000. (фото из Интернета)
Первый раз настоящий пульт я увидел еще школьником, в 1976 году, почти случайно оказавшись в аппаратной Большой студии фирмы «Мелодия», которая располагалась тогда в бывшем англиканском соборе Св. Андрея на ул. Станкевича. Сейчас этому готическому зданию из красного кирпича снова вернули первоначальное предназначение, как и название улице – Вознесенский переулок.
Это был английский Neve, один из лучших на то время пультов в мире. И был он не просто аналоговый, а еще на транзисторах. Цифра в студии еще не проникла, для создания реверберации в подвале стояли огромные шкафы с металлическими листами, а кнопочка на пульте управляла электромоторчиком, менявшем положение демпфера, регулирующего время реверберации.
Только через несколько лет их, наконец, сменил цифровой ревербератор Lexicon. Что интересно, этот пульт был даже квадрафоническим, у него было 4 «зайчиковых» измерителя уровня, счетверенный регулятор мастер-фейдера и по два панорамных регулятора в каждом канале, лево-право и фронт-тыл, а по углам аппаратной стояли четыре контрольных агрегата Tannoy.
Тогда, во второй половине 70-х, все ждали смены стереофонии на квадро (разочарование квадрафонией пришло позже). Этот пульт буквально заворожил меня, навсегда покорил мое сердце, поэтому, когда через год мне нужно было выбрать профессию, сомнений не было. Узнав, что в Московском электротехническом институте связи есть факультет «Радиосвязь и радиовещание», а в лаборатории профильной кафедры стоит настоящий пульт Tesla, я подал документы в МЭИС.
Легендарный Neve. Долгие годы пульты этой фирмы задавали тон в отрасли. Именно такой стоял в 5 студии ГДРЗ в 1981 году (фото из Интернета)
Уже на первом курсе я стал завсегдатаем кафедры радиовещания и электроакустики, и в конце первого курса по собственной инициативе выполнил лабораторную работу 7а – измерения шумов и снятие эпюры уровней звукорежиссерского пульта, которую делали только на четвертом курсе.
МЭЗ-402 внутри – пульт МЭЗ-503, два магнитофона МЭЗ-101 и в качестве контрольного монитора бытовая 10МАС-1М (фото автора)
Все пять лет учебы я исправно посещал международные выставки, а они были регулярными – «Связь-79» в Сокольниках, «Телекинорадиотехника-80» на Красной Пресне и т.д. и т.п. На этих выставках я всеми правдами и неправдами выпрашивал у стендистов проспекты и буклеты, собрав в итоге приличную коллекцию фирменных проспектов на пульты самых разных фирм, от канадского MCI и швейцарского Studer до английского SSL и финского Kajaany, и изучил их до последней кнопки (что очень помогло в будущем).
Конечно, паял и собственные конструкции, постигая нюансы. На четвертом курсе меня в качестве поощрения вместо практики на предприятиях связи отправили поработать звукооператором в Цех трансляций и внестудийных записей ГДРЗ. Это была звуковая станция МЭЗ-402 – УАЗ-452 с пультом МЭЗ-503 и двумя магнитофонами МЭЗ-101, работа была очень интересная, а главное – полностью самостоятельная.
Преддипломную практику прошел в 5 студии ГДРЗ, где в то время стоял Neve
уже следующего поколения, а в теме диплома, само собой, фигурировала индикаторная часть пульта многодорожечной записи.
Руководителем диплома стал замечательный инженер, педагог и человек Сергей Львович Мишенков.
Звукозаписывающая станция МЭЗ-402 (фото автора)
Попав по распределению в отдел связи Моспроект-1, с удовольствием проектировал радиоузлы и небольшие речевые студии, пока меня не подключили к проектированию системы звукоусиления уже строящегося Московского дворца молодежи. Аппаратура звукоусиления там планировалась, разумеется, отечественная (1983 год!), для Большого зала это был пульт Ленинградского НПО «Экран» КЗТУ в максимальной конфигурации. И конфигурация эта, после изучения всех томов схем и описаний, повергла меня в уныние: пульт состоял из трех независимых секций по 12 каналов с собственными выходами, причем в нем не было ни одной общей, сквозной шины суммирования!
Оторопев от такой экзотики, я все соображения изложил главному инженеру отдела Владимиру Павловичу Федорову. Надо отдать ему должное: увлекаясь тибетскими учениями по нашумевшей в начале 80-х повести В.Сидорова «Семь дней в Гималаях», он считал, что во всем надо стремиться к идеалу и реализовывать мечты. Поняв, что пульт КЗТУ идеалом не является, и получив от меня полноценный доклад о современном пультостроении в мире, Федоров решил – надо «выбивать» валюту. Но чтобы начать процесс, необходимо было выполнить совершенно невозможную вещь, объяснить высокому руководству, что ленинградский пульт для такого значительного объекта, как Московский дворец молодежи не годится, и ничего нужного в СССР не выпускается. И мы придумали – иначе не скажешь - авантюру.
Я за работой (фото автора)
Я отправился в командировку в Ленинград, к главному конструктору-разработчику, П. Он принял меня в своем кабинете, по-американски положив ноги на стол, и долго рассказывал, что его комплекс КЗТУ не имеет аналогов в мире, и для Дворца молодежи это большая удача. Я вежливо выслушал его, и спросил – а как же работать на пульте о 32 каналах без общих шин суммирования? П. разъяснил, что я не понял прогрессивной идеи – три секции пульта предназначены для трех планов сцены: один – оркестровая яма, второй – первый план сцены и третий – дальний план. И каждый работает на свою группу усилителей и акустических систем. Естественно, я спросил – а не мало ли в яме на симфонический оркестр 12 микрофонов (причем, никакой оркестровой ямы в Большом зале дворца не было и не предполагалось)?
Ответ был блестящий: «Кому мало? Это монтеру мало, а звукорежиссеру достаточно!»
И тут наступил решающий момент: я сказал П., что после окончания проектирования сам планирую перейти работать во Дворец молодежи (это было действительно так), и поскольку не готов воспринять столь прогрессивную концепцию, уже готовлю планы модернизации пультов. Рассказал, как и какого размера окна собираюсь прорезать в боковых стенках корпусов, какие сделать буферные усилители, новые сумматоры и протянуть сквозные шины как для главного выхода, так и для выходов на мониторы и эффекты.
П. побагровел, и буквально проорал, что категорически запрещает дилетантам лезть в его замечательную конструкцию, и никакого пульта Дворцу молодежи не видать! Я тут же подсунул ему заранее напечатанную бумагу с отказом НПО «Экран» предоставить комплект КЗТУ для строящегося Московского дворца молодежи, и П., не глядя, подмахнул ее, прорвав в ярости бумагу ручкой. Я схватил драгоценный документ и умчался, пока он не передумает.
И так как отечественного оборудования для МДМ не оказалось, а на носу был Всемирный Фестиваль молодежи и студентов, Московскому дворцу молодежи выписали такую сумму в валюте первой категории, что ее хватило укомплектовать Большой зал пультом АМЕК 1000, Малый зал и Зал массовых действий пультами Dynacord MC
24/8/2 и Series
2500, соответствующими акустическими системами и усилителями с кабелями и комплектами запчастей и расходников. Хватило даже на студию с пультом AMEK Angela, 24-канальным магнитофоном Studer A
800 и стойкой первоклассных приборов обработки! Кое-что из этого работает до сих пор (40 лет!), а студия в свое время была известна как «студия Замараева».
Вообще, меня всегда изумляла особенность наших разработчиков либо игнорировать мировой опыт и городить свое, имея самые смутные представления о реальной работе с тем оборудованием, которое они проектировали, либо старательно копировать западные образцы, однако выбирая далеко не лучшие из них, и с удручающим качеством, от конструктива до выбора элементной базы (справедливости ради, выбор в 70-80-е был очень скуден).
Пульт МЭЗ-503 (фото из Интернета) Отечественный «Карат». Красные ручки – уровень канала,
белые рядом – отбора. Удобно, правда?
А ведь и на этом работали…(фото из Интернета
По первому пути шли конструкторы «Экрана», Качканарского завода и многие другие. В результате рождались странные конструкции с измерителями уровня на неоновых индикаторах ИН-13, встроенных в… фейдеры (тот же «Экран»), профильные регуляторы уровня и отбора, стоящие рядышком (незабвенный пульт «Карат» и т.д. и т.п. Были даже попытки сделать дискретные фейдеры на герконах, запрятав в ручку магнит, но герконы иногда «залипали», что на мероприятии было катастрофично.
Второй путь, более продуктивный, избрал Брянский электромеханический завод сделавший копию пульта Soundcraft «Электроника ПМ-03», на котором, по крайней мере, можно было работать. Правда, выбор операционных усилителей (особенно в сумматорах) был неудачен, шины очень тонкими, а потенциометры хлипкими и постоянно потрескивавшими. О 100-мм фейдерах даже мечтать было невозможно. Но он хотя бы структурно соответствовал стандартным требованиям, предъявляемым к пультам во всем мире, и поддавался переделкам разной степени глубины вплоть до превращения в почти хороший пульт.
В сущности, это был единственный доступный для частных граждан почти нормальный 16-канальный пульт. Следующая модель Брянского завода, «Электроника ПМ-04», была и спроектирована, и сделана лучше, но всего 12 каналов сильно ограничивали возможности. Обойти это удавалось довольно оригинальным способом: покупали 2 таких пульта, у одного снимали правую боковину, а у второго левую, и отпиливали секцию выходов. Потом пульты сращивали, и получался очень удобный пульт на 24 канала с мастер-секцией посередине.
Электроника ПМ-03
Долгое время, даже копируя западные образцы, производители не могли преодолеть препоны ГОСТов и ТУ, поэтому долгое время профессиональное оборудование комплектовалось «военными» разъемами серии ШР, а полупрофессиональное – бытовыми 3- и 5-штырьковым ужасом по немецкому стандарту DIN. Поэтому все звукорежиссеры страны хорошо освоили паяльник и разнообразные схемы переходников. Только в конце 80-х появились брянские пульты ПМ-03 и ПМ-04 с гнездами 1/4" jack
(однако сами jack
найти было очень сложно или очень дорого), а в 1989 или 1990 году появились даже отечественные XLR. Правда, изолирующая вставка была сделана из полиэтилена, который плавился быстрее, чем разогревался паяльником массивный штырек.
Но вот в конце 80-х рухнули барьеры, и в страну хлынула самая разнообразная техника. В это время я работал звукорежиссером, в основном на концертах. Работали на местных аппаратах, и каких только пультов не попадалось! Чаще всего это были брянские «Электроника ПМ-03» и даже «Электроника ПМ-01», немецкие Mitec
и Dynacord. Были какие-то экзотические, и даже самодельные. Вот где пригодилось долгое изучение проспектов и экспонатов выставок! Ведь, по сути, все аналоговые микшерные пульты одинаковы, и отличаются только количеством шин и регулировок. Ну и, разумеется, качеством звучания – но тут выбирать не приходилось, что есть, на том и работаешь. Бывало, на больших сборных концертах на «изучение» пульта было лишь несколько минут, пока работает предшествующий артист. Смотришь из-за спины, запоминаешь и тут же садишься и работаешь. Веселое было время…
Накопив приличный опыт на концертах, в студиях и во время работы в Техцентре Министерства культуры, который был не только официальным сервисным центром оборудования Dynacord, Peavey и Tesla, но и всей иностранной концертной аппаратуры, я занялся изучением вопроса качества звучания пультов более плотно. И вскоре выяснил – из десятков пультов, с которыми сталкивался, нечего улучшать и дорабатывать было только у трех производителей, Midas с «расчищенной» от всего мало-мальски необязательного схемотехникой и потому звучащего прозрачно и сочно, Studer и именитых SSL, Solid State Logic, схемы любого узла которых годились в учебники, как делать идеальный пульт.
У прочих всегда была возможность что-то улучшить, в первую очередь сумматоры. Замена сумматоров помогала поднять качество даже у пультов таких известных фирм, как Soundcraft и Allen&Heath. Любопытно, но далеко не все звукорежиссеры задумывались о том, как влияет на звук сам пульт. Изучали и сравнивали микрофоны, контрольные мониторы, обработку, а поскольку все слушали и сравнивали через него, к его звуку быстро привыкали и воспринимали как данность. Однажды мы со звукрежиссером Б., причем очень хорошим и известным в музыкальных кругах, слушали в его студии мои новые разработки.
И в какой-то момент я спросил его, а думал ли он, насколько меняет звук его пульт, большой студийный Allen&Heath? И предложил маленький эксперимент: один выход CD-плеера подключили напрямую к усилителю монитора, а второй остался скоммутированным через пульт. Все лишнее на пульте отключили, оставив только контроль, и стали попеременно слушать левый и правый каналы. Разница была настолько очевидной, что Б. ошарашенно посмотрел на меня, и сказал: «И как я теперь буду с этим жить?»
Была и другая крайность. Приехав однажды в студию к композитору и продюсеру Л., я увидел только его ноги, торчащие из-под пульта AMEK Angela. Л. заменил короткие винты, крепящие днище пульта к корпусу длинными, и, отвинчивая или подвинчивая их, изучал влияние расстояния от днища до шин на звук. Возможно, так начинался Hi-End.
Впрочем, это тема отдельного разговора, и я уже об этом в свое время писал подробнее. Ведь большинство пультов во всем мире одинаковы не только по структуре и эргономике – у них сходная схемотехника (опять же, исключая шедевры от Studer, Neve и SSL). Но почему работать на простеньком Mitec или Dynacord было приятнее, чем на «Электронике ПМ-03», не говоря о «Каратах», «Солистах» и им подобных? Тут я предполагаю нашу извечную беду, пульты в основном делались как побочное производство на оборонных и других «серьезных» предприятиях, и конструкторы, реально не представляя себе работу звукорежиссеров, делали все по собственному разумению. Нередко можно было услышать от конструктора заносчивое «мы таакие вещи делаем, что вам и не снилось!»
Если нужны малые шумы, ставим вот эту микросхему, а если нужно быстродействие – вот эту. И неважно, что прекрасно работая в какой-нибудь РЛС или РРЛ, эти микросхемы калечат звук. «Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Точка!» Неважно, как к той же «Электронике» подключать стандартным кабелем с XLR
стандартный микрофон – пусть те, кому это нужно, паяют свои переходники, если не хотят использовать «прекрасные» микрофоны МКЭ-2. Зачем осваивать сложное и дорогое производство 100-мм фейдеров, есть же «движковые» СП3-23а. Ну пусть у них ход 70 мм, это монтеру мало, а звукорежиссеру достаточно. Ну, хрустеть начинают через полгода – сопротивление же не поменялось? Вот и хорошо… Других все равно нет.
Ну и самое обидное, исполнение. Ручки из матовой пластмассы мерзкой формы и вида, крутятся кое-как, кнопки П2К нажимать противно. А тот же дешевый немецкий Mitec
– ручку брать приятно, на ней три ребра, среднее выступает сильнее. В темном зале едва касаешься такой ручки, тут же понимаешь, в каком она стоит положении. Длинные фейдеры позволяют регулировать звук плавно и точно, а цвет панели всегда приятен глазу. Кнопки нажимаются легко, ход короткий, а контрастный низ кнопки издали дает возможность понять, в каком она положении. Да что говорить, светодиоды светятся ровно и матово, а не как АЛ307, у которых кристалл может быть с одного бока, а у соседнего – с другого. Все это, конечно, мелочи. Но из таких мелочей складывается или удобство и удовольствие от работы, или борьба с оборудованием. И на все стандартная отговорка, «вам шашечки, или ехать?»
А надежды начала 90-х на рынок привели к обратному результату – пульты (и не только пульты) свои просто… перестали делать.
Ну а рынок мировой с конкуренцией и необходимостью понравиться потребителю давно урегулировал эту область производства. Пульты условно можно было поделить на три основные категории – дорогие, с массой возможностей и гибкой структурой (AMEK, Soundcraft
«верхней» категории и т.д., средние – на которых можно было работать, но «потолок» все же ощущался (Soundtrack, Allen&Heath
и пр.), и массовые, непритязательные, годящиеся только для демо-записей, но дешевые и миниатюрные Mackie
и простенькие Soundcraft, а позже Behringer. И всегда особняком стояли такие «монстры», как Neve
и SSL. Причем, конкуренция внутри этих категорий не затрагивала серьезных параметров, каждая категория и стоила, и звучала в соответствующих пределах. Как и в других отраслях, никто никому не мешает, цивилизованные правила игры.
А потом пришла цифра. Поначалу в больших пультах внедрялось цифровое управление, хотя сам звуковой тракт оставался аналоговым. Первые управляемые компьютером фейдеры (Fly-Fader) были просто «в лоб» моторизованы шаговыми электромоторчиками, а регуляторам отборов, эквалайзеров и прочих «крутилок» добавили дополнительные переменные резисторы-датчики положения, по которым можно было выставлять регуляторы в запомненное компьютером положение вручную, глядя на телевизионный экран, где показывалось текущее и запомненное положение регулятора.
Были и другие варианты, так, в одной из недорогих консолей TAC
(дочки АМЕК) уровень в канале регулировала микросхема-VCA, а управляющее постоянное напряжение поступало не напрямую с движка фейдера, а с простенького процессора. Зачем это было сделано, понятно – регулировать можно было как руками, так и автоматически, компьютером. Беда лишь в том, что на битах сэкономили, и звук регулировался ступенчато по 2 дБ. И при плавном вводе или уводе фейдера эти ступеньки уровня были вполне слышимыми. История, так сказать, совершила виток от дискретных фейдеров-переключателей на постоянных резисторах к VCA-регуляторам, имитирующим их работу. Причем сами микросхемы VCA
были добротными, такими же, на которых делают отличные компрессоры. Так что странности бывают у всех.
Но конечно, этот цифро-аналоговый период был недолгим, идея сохранения конфигураций для различных мероприятий или студийных смен быстро завоевала звукорежиссерские сердца. А полноценное решение давал только полный переход на цифровой звук.
Еще в 1984 году, во время переговоров с представителями АМЕК о закупке оборудования для Дворца молодежи, Neve
выпустила первый цифровой студийный пульт. Естественно, мы стали спрашивать у англичан, когда будет первый цифровой АМЕК. Ответ был забавным – работы над цифровым пультом APC
1000 уже велись, и по словам одного из директоров АМЕК фирма уже готова теоретически сделать пульт с возможностями огромной классической аналоговой консоли и размером с небольшой письменный столик, но… на него не будет достаточного спроса, так как продюсеры привыкли к пультам во всю аппаратную, за которым умещается несколько человек, а чтобы дотянуться до нужной секции, приходится кататься в кресле на роликах, и убедить их, что вот это непонятное устройство с экраном и огромной ценой может столько же, и даже больше, практически невозможно. Нужна смена поколений, чтобы новая техника закрепилась головах и стала привычной.
Концертный пульт Yamaha 2500, удобный, понятный и прекрасно звучащий (фото автора)
Так и произошло, нынешние цифровые пульты похожи, скорее, на пульт управления космическим кораблем, чем на микшеры, несколько ручек и сенсорных кнопок и большие дисплеи, причем в прошлое ушла даже классическая структура «вход/группа/выход», In-Line конфигурация и т.п. Большинство современных цифровых пультов можно сконфигурировать в любой вид по желанию и в соответствии с задачей, а потом одной кнопкой переключиться на совершенно другую структуру.
Это очень удобно, но… Лучше начинать осваивать эту технику с самого начала, чем нам, старикам, переучиваться, ломая мозг. Можно сказать, что на наших глазах прошла целая эпоха, и она завершается. Да, маленькие аналоговые пульты, производство которых нынче переместилось в Китай, будут продолжать делать свое – маленькое – дело, для особо привередливых еще просуществуют какое-то время и аналоговые гиганты.
Но все же их время уходит в прошлое. А звук, спросите вы? А звук тоже изменился. Для кого-то он стал «мертвее», для кого-то, наоборот, прозрачнее, в любом случае он стал другим, а значит, и слушатели ждут другого, теперь уже привычного. Что ни говорите, а «низы», «верха», разборчивость сейчас стали настолько обычным делом, что звучание прежних нагромождений аналоговых порталов и усилителей вызовут умиление только у старших поколений, молодые такой звук не поймут и не примут.
Да и цифровой звук тоже не стоит на месте и уже сегодня ничем не похож на звучание первых CD, вызывавших раздражение любителей музыки. На концертах качество озвучания площадок улучшилось в разы а удобство настройки и управления - еще больше. Сейчас можно управлять звуком в зале, расхаживая по нему со смартфоном или планшетом – до такого не додумывались самые отчаянные фантасты менее полувека назад! И даже казавшееся незыблемым царствование стереофонии ужалось до наушников, уступив место многоканальным системам и, как ни дико – странным колонкам, гремящим из рюкзачков молодежи. Прогресс не остановить, но к нему можно привыкнуть.
Более ранние статьи
Условия выбора реверберационных алгоритмов при сведении
Применение искусственной реверберации неопытными звукоинженерами зачастую сопряжено с набором типовых ошибок. Эти ошибки связаны в первую очередь с непониманием физического смысла процесса реверберации; зачастую реверберация применяется как некоторый «красивый» художественный эффект с целью абстрактного «улучшения» звучания источника звукового сигнала. Для того чтобы разграничить сферы применения искусственной реверберации, разделим функционально типы реверберационных алгоритмов.
О пульт! Как много в этом звука!
Дмитрий Колесник, инженер, звукорежиссер: «Первый раз настоящий пульт я увидел еще школьником, в 1976 году, почти случайно оказавшись в аппаратной Большой студии фирмы «Мелодия», которая располагалась тогда в бывшем англиканском соборе Св. Андрея на ул. Станкевича. Сейчас этому готическому зданию из красного кирпича снова вернули первоначальное предназначение, как и название улице – Вознесенский переулок. Это был английский Neve, один из лучших на то время пультов в мире. И был он не просто аналоговый, а еще на транзисторах.
Классическая музыка на открытом воздухе
Когда встречаются единомышленники, профессионалы, люди, которые умеют и мечтать, и работать, то получаются талантливые и запоминающиеся проекты, обогащающие культурную жизнь России и нашу с вами, зрителей и слушателей. Сегодня мы беседуем с Дмитрием Волосниковым, дирижером театра «Новая опера», и известным звукорежиссером Дмитрием Рудаковым. Эта беседа вышла в двух форматах – статьи и видео. Не надо выбирать, читайте и смотрите!
Live Sound Agency. Планы на будущее – развиваться!
Прокатная компания LSA берет свое начало аж в 1990 году, что по меркам российского бизнеса – более чем серьезный срок, а если говорить о музыкальной индустрии, то и подавно. Мы поговорили с директором Михаилом Суджашвили, пришедшим в агентство в уже далеком 2009 году, о том, что представляет собой LSA сегодня, об акустике райдерной, китайской и отечественной, а также о творчестве во время пандемии.
Игры будущего. Павел Клименко о техническом оснащении фиджитал соревнований
С 21 февраля по 3 марта 2024 года в Казани прошло уникальное событие, одновременно в двух мирах спорта – виртуальном и реальном – международный турнир «Игры будущего». Этот симбиоз физических и цифровых спортивных состязаний раскрывает уникальные возможности спортсменов сразу в двух измерениях.
О пульт! Как много в этом звука!
Дмитрий Колесник, инженер, звукорежиссер: «Первый раз настоящий пульт я увидел еще школьником, в 1976 году, почти случайно оказавшись в аппаратной Большой студии фирмы «Мелодия», которая располагалась тогда в бывшем англиканском соборе Св. Андрея на ул. Станкевича. Сейчас этому готическому зданию из красного кирпича снова вернули первоначальное предназначение, как и название улице – Вознесенский переулок. Это был английский Neve, один из лучших на то время пультов в мире. И был он не просто аналоговый, а еще на транзисторах.
Behringer FLOW 8 цифровой микшер малого формата
Пришло время для чего-то действительно нового, с современными функциями, в простой и легкой форме – пришло время для цифрового микшера Behringer FLOW 8.
AKG LYRA. Лира вдохновения для видеоблогеров
Компания AKG, ведущий производитель профессиональных микрофонов, также решила обратиться к теме интернет-вещания и выпустила модель с названием LYRA, в первую очередь ориентированную на видеоблогеров.
«Торнадо» в день «Нептуна»
2019 год стал для компании Guangzhou Yajiang Photoelectric Equipment CO.,Ltd очень богатым на новинки световых приборов. В их числе всепогодные светодиодные поворотные головы высокой мощности: серии Neptune, выпускаемые под брендом Silver Star, и Tornado – под брендом Arctik.
Coemar: светлое чувство
Представляем вам четыре новых прибора от Coemar.
Игры будущего. Павел Клименко о техническом оснащении фиджитал соревнований
С 21 февраля по 3 марта 2024 года в Казани прошло уникальное событие, одновременно в двух мирах спорта – виртуальном и реальном – международный турнир «Игры будущего». Этот симбиоз физических и цифровых спортивных состязаний раскрывает уникальные возможности спортсменов сразу в двух измерениях.
Михаил Суджашвили о том, как живет прокатная компания. Live Sound Agency
Классическая музыка на открытом воздухе
Когда встречаются единомышленники, профессионалы, люди, которые умеют и мечтать, и работать, то получаются талантливые и запоминающиеся проекты, обогащающие культурную жизнь России и нашу с вами, зрителей и слушателей. Сегодня мы беседуем с Дмитрием Волосниковым, дирижером театра «Новая опера», и известным звукорежиссером Дмитрием Рудаковым. Эта беседа вышла в двух форматах – статьи и видео. Не надо выбирать, читайте и смотрите!
Live Sound Agency. Планы на будущее – развиваться!
Прокатная компания LSA берет свое начало аж в 1990 году, что по меркам российского бизнеса – более чем серьезный срок, а если говорить о музыкальной индустрии, то и подавно. Мы поговорили с директором Михаилом Суджашвили, пришедшим в агентство в уже далеком 2009 году, о том, что представляет собой LSA сегодня, об акустике райдерной, китайской и отечественной, а также о творчестве во время пандемии.
Игры будущего. Павел Клименко о техническом оснащении фиджитал соревнований
С 21 февраля по 3 марта 2024 года в Казани прошло уникальное событие, одновременно в двух мирах спорта – виртуальном и реальном – международный турнир «Игры будущего». Этот симбиоз физических и цифровых спортивных состязаний раскрывает уникальные возможности спортсменов сразу в двух измерениях.
Условия выбора реверберационных алгоритмов при сведении
Применение искусственной реверберации неопытными звукоинженерами зачастую сопряжено с набором типовых ошибок. Эти ошибки связаны в первую очередь с непониманием физического смысла процесса реверберации; зачастую реверберация применяется как некоторый «красивый» художественный эффект с целью абстрактного «улучшения» звучания источника звукового сигнала. Для того чтобы разграничить сферы применения искусственной реверберации, разделим функционально типы реверберационных алгоритмов.
О пульт! Как много в этом звука!
Дмитрий Колесник, инженер, звукорежиссер: «Первый раз настоящий пульт я увидел еще школьником, в 1976 году, почти случайно оказавшись в аппаратной Большой студии фирмы «Мелодия», которая располагалась тогда в бывшем англиканском соборе Св. Андрея на ул. Станкевича. Сейчас этому готическому зданию из красного кирпича снова вернули первоначальное предназначение, как и название улице – Вознесенский переулок. Это был английский Neve, один из лучших на то время пультов в мире. И был он не просто аналоговый, а еще на транзисторах.
Классическая музыка на открытом воздухе
Когда встречаются единомышленники, профессионалы, люди, которые умеют и мечтать, и работать, то получаются талантливые и запоминающиеся проекты, обогащающие культурную жизнь России и нашу с вами, зрителей и слушателей. Сегодня мы беседуем с Дмитрием Волосниковым, дирижером театра «Новая опера», и известным звукорежиссером Дмитрием Рудаковым. Эта беседа вышла в двух форматах – статьи и видео. Не надо выбирать, читайте и смотрите!
Классическая музыка на открытом воздухе
Когда встречаются единомышленники, профессионалы, люди, которые умеют и мечтать, и работать, то получаются талантливые и запоминающиеся проекты, обогащающие культурную жизнь России и нашу с вами, зрителей и слушателей. Сегодня мы беседуем с Дмитрием Волосниковым, дирижером театра «Новая опера», и известным звукорежиссером Дмитрием Рудаковым. Эта беседа вышла в двух форматах – статьи и видео. Не надо выбирать, читайте и смотрите!
Live Sound Agency. Планы на будущее – развиваться!
Прокатная компания LSA берет свое начало аж в 1990 году, что по меркам российского бизнеса – более чем серьезный срок, а если говорить о музыкальной индустрии, то и подавно. Мы поговорили с директором Михаилом Суджашвили, пришедшим в агентство в уже далеком 2009 году, о том, что представляет собой LSA сегодня, об акустике райдерной, китайской и отечественной, а также о творчестве во время пандемии.
Как сделать мюзикл, чтобы он стал лучшим
Звукорежиссер и саунд-продюсер Олег Чечик в профессии более тридцати лет.
В 2010 году, имея значительный опыт работы в студии и на концертах, он принял предложение Московского театра оперетты поработать над мюзиклом, потом взялся еще за один, затем за третий.
В результате один из них, «Монте-Кристо», в 2014 году был признан лучшим в мире, а другой, «Анна Каренина», был представлен не только в киноверсии, но и в виде уникального приложения.
«Шоу-Мастер» расспросил Олега о том, где и как он работает,
почему мюзиклы требуют особого подхода и в чем заключался его вклад в создание мюзиклов.
«
Прокат как бизнес. Попробуем разобраться
Андрей Шилов: "Выступая на 12 зимней конференции прокатных компаний в Самаре, в своем докладе я поделился с аудиторией проблемой, которая меня сильно беспокоит последние 3-4 года. Мои эмпирические исследования рынка проката привели к неутешительным выводам о катастрофическом падении производительности труда в этой отрасли. И в своем докладе я обратил внимание владельцев компаний на эту проблему как на самую важную угрозу их бизнесу. Мои тезисы вызвали большое количество вопросов и длительную дискуссию на форумах в соцсетях."
Словарь
Громкоговоритель
— устройство для преобразования электрических сигналов в акустические и излучения их в окружающее пространство (обычно — возду...
Подробнее